Думайте Ватсон, это сейчас сексуально! (с)
Он остановился в дверном проеме. Зачем? Можно было бы просто уйти. Уйти, так как он привык. Уйти молча. Уйти по-английски.
-Зачем ты так со мной? - его ладонь легла на деревянное перекрытие. Сердце пропускало удары, сбивалось с идеального ритма, а он просто стоял и бездействовал.
-Ты-ребенок. Тебя надо воспитывать. Ты же ничего не знаешь о этой жизни. Не знаешь, что нужно работать, нужно учиться. Ты же постоянно развлекаешься со своими друзьями. Ты не сможешь жить самостоятельно - тихий, монотонный, ледяной голос выводил его из себя. Рука невольно дрогнула и как на автомате опустилась, найдя пристанище на бедре.
-Это не так... - он даже не хотел оборачиваться. Он просто стоял и слушал. Посвятив этому человеку значительную часть жизни, он понял, что это был не тот человек, который был достоин ее.
-Я вижу тебя насквозь. Ты не понимаешь, что я работаю, что у меня есть обязанности и я не могу с тобой так часто разговаривать. Я едва говорю своим родителям "привет" и сразу же падаю в кровать - в его голосе совершенно ничего не отражается. В нем нет той нежности и теплоты, что была ранее. От этого становиться лишь больнее.
Его затрясло. Он просто не может. Не может уйти молча. Он молчал полтора года. Полтора, гребаных года. Он терпел его истерики, терпел его крики и нападки. Он всегда опускал голову и молча плакал. Он просил поцелуя чуть ли не на коленях. Ему так хотелось быть просто рядом. Засыпать и просыпаться в объятиях друг друга, но даже этого они ни разу не сделали.
Он оборачивается и смотрит на своего любовника. На любовника ли?
-Нет, это ты не понимаешь - его тело постепенно охватывает мелкая дрожь - знаешь, какого мне? Какого мне постоянно это выслушивать? Выслушивать, что я ребенок, который ничего не знает, за которым нужно следить, с которым нужно нянчиться? - еще немного и он сорвется на крик - Знаешь, какого мне без тебя? Я уже не знаю, каким быть для тебя, каким быть с тобой! Я уже не знаю, что нужно чувствовать, как себя вести! - его голос хриплый и каждое слово он выкрикивает более уверенно - Почему я должен просить тебя сделать мне один долбанный звонок? Почему я должен напоминать о себе?! Почему я... - он больше не может стоять на ногах и смолкая, прислонившись к косяку, сползает вниз. Ему кажется, что так низко он никогда не падал.
Наступает тишина. Немая сцена. Представление заканчивается. Пора сворачивать шапито и прогонять бродяг с преддверия цирка.
Он слышит шаги. Долгие, протяжные шаги, шорох ткани и едва уловимое прикосновение к плечу.
-Прости... Я не... - его голос сухой, растерянный. Он не знает, что сказать - Я не должен был этого говорить... Прости, что заставляю тебя быть взрослым. Я... я только сейчас понял, что тебе нужно радоваться и быть таким, какой ты есть. Прости, прости пожалуйста - едва ощутимое прикосновение становиться более материальным, настоящим. На другое плече ложится еще одна ладонь. Он аккуратно привлекает юношу к себе. Такого бледного, с измученным лицом, и его холодные руки ложатся на его поясницу.
-Я ненавижу тебя... - сквозь всхлипы говорит светловолосый юноша. Он цепляется за мужчину ладонями настолько, насколько это только возможно, прижимаясь к нему дрожащим телом.
-Я знаю.
-Я люблю тебя - его губы едва уловимо касаются нежного участка за ухом.
-И это я тоже знаю - мужчина прижимает к себе юношу до хруста костей. Он слышит его сердце, чувствует его дыхание на своей шее.
-И я хочу уйти - юноша ослабляет хватку и ему кажется, что еще немного и его сердце окончательно остановиться.
Мужчина не двигается. Он не отпускает своего протеже. Своего любовника.
И на этом все заканчивается.
И к этому они возвращаются изо дня в день.
К этой сцене.
Раз за разом.
Пока оба не поймут, что же им все таки нужно.
Кто им нужен.
-Зачем ты так со мной? - его ладонь легла на деревянное перекрытие. Сердце пропускало удары, сбивалось с идеального ритма, а он просто стоял и бездействовал.
-Ты-ребенок. Тебя надо воспитывать. Ты же ничего не знаешь о этой жизни. Не знаешь, что нужно работать, нужно учиться. Ты же постоянно развлекаешься со своими друзьями. Ты не сможешь жить самостоятельно - тихий, монотонный, ледяной голос выводил его из себя. Рука невольно дрогнула и как на автомате опустилась, найдя пристанище на бедре.
-Это не так... - он даже не хотел оборачиваться. Он просто стоял и слушал. Посвятив этому человеку значительную часть жизни, он понял, что это был не тот человек, который был достоин ее.
-Я вижу тебя насквозь. Ты не понимаешь, что я работаю, что у меня есть обязанности и я не могу с тобой так часто разговаривать. Я едва говорю своим родителям "привет" и сразу же падаю в кровать - в его голосе совершенно ничего не отражается. В нем нет той нежности и теплоты, что была ранее. От этого становиться лишь больнее.
Его затрясло. Он просто не может. Не может уйти молча. Он молчал полтора года. Полтора, гребаных года. Он терпел его истерики, терпел его крики и нападки. Он всегда опускал голову и молча плакал. Он просил поцелуя чуть ли не на коленях. Ему так хотелось быть просто рядом. Засыпать и просыпаться в объятиях друг друга, но даже этого они ни разу не сделали.
Он оборачивается и смотрит на своего любовника. На любовника ли?
-Нет, это ты не понимаешь - его тело постепенно охватывает мелкая дрожь - знаешь, какого мне? Какого мне постоянно это выслушивать? Выслушивать, что я ребенок, который ничего не знает, за которым нужно следить, с которым нужно нянчиться? - еще немного и он сорвется на крик - Знаешь, какого мне без тебя? Я уже не знаю, каким быть для тебя, каким быть с тобой! Я уже не знаю, что нужно чувствовать, как себя вести! - его голос хриплый и каждое слово он выкрикивает более уверенно - Почему я должен просить тебя сделать мне один долбанный звонок? Почему я должен напоминать о себе?! Почему я... - он больше не может стоять на ногах и смолкая, прислонившись к косяку, сползает вниз. Ему кажется, что так низко он никогда не падал.
Наступает тишина. Немая сцена. Представление заканчивается. Пора сворачивать шапито и прогонять бродяг с преддверия цирка.
Он слышит шаги. Долгие, протяжные шаги, шорох ткани и едва уловимое прикосновение к плечу.
-Прости... Я не... - его голос сухой, растерянный. Он не знает, что сказать - Я не должен был этого говорить... Прости, что заставляю тебя быть взрослым. Я... я только сейчас понял, что тебе нужно радоваться и быть таким, какой ты есть. Прости, прости пожалуйста - едва ощутимое прикосновение становиться более материальным, настоящим. На другое плече ложится еще одна ладонь. Он аккуратно привлекает юношу к себе. Такого бледного, с измученным лицом, и его холодные руки ложатся на его поясницу.
-Я ненавижу тебя... - сквозь всхлипы говорит светловолосый юноша. Он цепляется за мужчину ладонями настолько, насколько это только возможно, прижимаясь к нему дрожащим телом.
-Я знаю.
-Я люблю тебя - его губы едва уловимо касаются нежного участка за ухом.
-И это я тоже знаю - мужчина прижимает к себе юношу до хруста костей. Он слышит его сердце, чувствует его дыхание на своей шее.
-И я хочу уйти - юноша ослабляет хватку и ему кажется, что еще немного и его сердце окончательно остановиться.
Мужчина не двигается. Он не отпускает своего протеже. Своего любовника.
И на этом все заканчивается.
И к этому они возвращаются изо дня в день.
К этой сцене.
Раз за разом.
Пока оба не поймут, что же им все таки нужно.
Кто им нужен.